Потомки долгое время будут внимать поэту Маяковскому: прежде, чем потеряют интерес к поэзии вообще, слишком закружившись в вихрях соблазнов…
Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем го*не,
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой…
«Во весь голос» — как объявлено в начале: есть повествование о времени, и о себе. Оно неистовое, как всё у Маяковского, насыщенное медными звонами, трубное…
Социалистическое.
Вечное.
Вера Маяковского в правильность революционного дела была религиозна: вариант без культа, впрочем, он созидался, в том числе и самим поэтом.
…он не любит её – поэзию:
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Он живёт только ею: и без неё был бы пуст, как вывернутый мешок.
Он взрывает покровы старого, дабы баба капризная стала иной: доступной такому слою – весьма обширному – для которого мат и мычание были наипривычнейшим вариантом речи.
Стихами из лейки?
Маяковский хлестал ими из брандспойта…
Мощь потока была слишком велика – для обычных чувств и сантиментов; требовалось сразу – массам, для масс, нужны были огромные объёмы.
То, что потомки окажутся такими невыносимо мещанистыми, помешанными на индивидуализме, деньгах, счетах, соблазнах – было бы величайшим разочарованием для Маяковского…
Однако, документ «Во весь голос» создан – в рост веку, неистовому в своих кипениях и кошмарах.
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
