К 180-летию Ильи Репина
Мусоргский – огненно-растерзанный, с болящей душой, выглядящий… увы, отшлифованным пороком, имеющий окрас национального: Мусоргский, навсегда оставшийся живым не только в музыке своей, но и на холсте Репина. Монументальный Стасов, отчасти похожий на купца: с роскошным течением бороды и взглядом твёрдым, бескомпромисно-ясным. Репин, казалось, писал галереями, и каждый холст – просто часть глобального, бесконечного космоса.
Репин социален: согбенно, надрываясь, тащат бурлаки баржу: рваные, долго не живут.
…пенсионер академии, Репин отправляется в Европу: она нужна и нет: сила его – коренная, русская, словно совмещающая в себе и худое и высшее: как Мусоргский совместил гений и алкоголь.
Репина ставили в тупик новые формы: импрессионизм, например; своеобразным откликом становится золотящийся центром холста Садко, помещённый под воды: великолепием лучей несущий сказочную красоту.
Ради Репина было сделано исключение в товариществе передвижников: принят без кандидатского срока.
…царевна Софья… будто с натуры писана: Репин – современник всем временам.
Царица, желавшая сжать жезл власти, страшная, некрасивая, заточённая в монастырь, глядит опустошённо, понимая, насколько проиграла.
Спокоен Тургенев, сед и стар, и таким ощущением исполненной миссии веет от портрета, что запредельный этот покой завораживает.
…глаза, живущие ужасом: сами по себе как будто: Грозного глаза, сейчас выкатятся их орбит, сумасшедшие глаза убийцы-молитвенника, не совладавшего с гневом…
Почти блаженный образ умирающего царевича, и, вцепившийся в него, ополоумевший отец, врывается в зрительское сознание, переворачивая его.
Жизнь Репина была густой.
Её и – не было как будто: только живопись царила, полностью поглотив сияющей бездной, оставив в стороне проходящие детали мира.
Детали жизни.
Больной взгляд Гаршина прожжёт вам душу.
Заразит дикий смех запорожцев, пишущих письмо султану: ах и забористы чувствуются выраженьица; а и типажи же!
Гоголь бы залюбовался…
Заседание государственного совета разойдётся суммою лиц, типажей, затылков, мундиров – огромного человеческого космоса, зафиксированного Репиным с таким мастерством, что… будто и нет его…
Острые иллюстрации к «Запискам сумасшедшего» — сострадайте, смотря.
Он словно и сейчас творит нечто колоссальное – тотальный Репин: да только не увидеть: запредельность слишком изолирована от земного бытования.
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
