О судьбе калмыцкой героини Василия Гроссмана
Василий Гроссман, рассказывая в романе «Жизнь и судьба» о подготовке советского наступления под Сталинградом, отмечал, что движение и сосредоточение частей происходило незаметно. На северо-западе, в среднем течении Дона, эшелоны разгружались ночью на вновь построенной железнодорожной ветке. На южном фланге фронта войска, переправившись через Волгу, оседали в калмыцкой степи, в соленом межозерье, и тысячи русских людей начинали произносить странные им слова: «Барманцак», «Цаца»…
Штаб танкового корпуса полковника Новикова разместился в одном из домов небольшого калмыцкого хуторка. В романе есть эпизод: утром, не обращая внимания на штабные машины, перекрытый брезентом танк, к дому проходит старуха с охапкой сухого камыша[1]. «Ничто не случайно в объемной и точной прозе Гроссмана, ‑ отмечал Л.А. Аннинский. – Даже и то, что старуха эта – калмычка»[2].
Старуха не замечала военной техники, потому что мир войны стал частью жизни. Она шла, костистая, скучная, и, казалось, ничего не было обычней этой старухи, идущей мимо танка, подпиравшего ее дом. И в то же время, по словам писателя, не было ничего значительней в событиях мира, чем связь старухи с войсками, стоявшими в степи, бойцами на танках и русскими женщинами, с той, что на Урале вносила в штаб резервного танкового корпуса шумный медный самовар, и той, что в июне под Воронежем стелила полковнику солому и крестилась, оглядываясь на красное зарево в окошке… Связь эта была настолько привычной, что ее не замечали ни старуха, собравшаяся топить камышом печь, ни полковник, вышедший на крыльцо. Но их всех, солдат, офицеров, командиров дивизий, корпусов и простых жителей, занимала и объединяла одна мысль – как одолеть врага!
Прочитав отрывок, я вспомнил, что похожий эпизод встречал в мемуарах одного военачальника. Осенью 1942 года на одном из участков Сталинградской обороны пожилая калмычка, отказавшись эвакуироваться в тыл, стала помогать сражавшимся бойцам.
Да вот незадача, совершенно выпало из памяти имя автора мемуаров. И.Ч. Церен-Убушиев, который в студенческие годы обратил мое внимание на этот эпизод, скончался несколько лет назад. Мои попытки установить имя военачальника в библиотеках Элисты окончились неудачей. Я обратился к специалистам по истории Великой Отечественной войны, и вновь безрезультатно. М.М. Загорулько, главный редактор энциклопедического справочника «Сталинградская битва», также не помнил такого эпизода. Обещала помочь О.В. Назарова, заведующая сектором краеведения Волгоградской областной научной библиотеки имени М. Горького, где сосредоточена вся литература о Сталинградской битве.
Поиски всё не давали результатов. Я съездил в Волгоград и безуспешно просмотрел в библиотеке несколько десятков книг о знаменитом сражении. Отдельные сотрудники музея-панорамы «Сталинградская битва» выразили сомнение в наличии подобных мемуаров. Но я хорошо помнил багровый переплет книги.
И вот однажды вечером, в очередной раз просматривая список литературы о Сталинградской битве, я заметил, что ни в фундаментальном труде академика А.М. Самсонова о сражении, определившем ход войны, ни в справочнике «Сталинградская битва» нет ссылок на книгу воспоминаний генерал-майора Н.В. Калинина, командира 91 стрелковой дивизии 51 армии, сначала защищавшей, а затем освобождавшей территории нынешних Малодербетовского, Сарпинского и Приютненского районов Калмыкии.
Утром же позвонила О.В. Назарова и сообщила, что нужный эпизод имеется в книге Н.В. Калинина «Век мой, жизнь моя», вышедшей в 1971 году в Ярославле. К ней заходил историк Ю.Ф. Болдырев и оставил копии отдельных страниц некоторых изданий о Сталинградской битве (он работает над ее историей). Так она обнаружила искомый эпизод.
Звонок О.В. Назаровой я воспринял как дар справедливости. Впервые мемуары Н.В. Калинина (1897-1970) увидели свет в 1967 году в известной серии «Воениздата». Он был родом из Ярославля, где земляки, уважая память генерала, подготовили второе издание его воспоминаний.
Н.В. Калинин рассказывал, что в августе 1942 года в ходе боев с противником дивизия укрепилась на линии сел Малые Дербеты, Ханата и озеро Сарпа. В поселке Зурган оборудовали командный пункт. Все жители были эвакуированы. Но в одной глинобитной мазанке командир комендантского взвода обнаружил пожилую калмычку.
«‑ А почему здесь, бабуся? – напустился на старушку лейтенант. – Тебе что, жизнь надоела? Ну-ка быстренько собирай свои вещи. Все ваши давно уже за Волгой.
Женщина не шелохнулась.
‑ Что молчишь? Или русского языка не знаешь?
‑ Язык-то знаю, да вот не понимаю, почему со своей земли уходить заставляешь?
‑ Об этом сейчас разговаривать некогда, приказ выполнять надо.
‑ Никуда я отсюда не поеду. Я тут родилась, выросла. Это моя родина. А если вы за Волгу отступите, сама буду бить немцев, сколько сил хватит».
Лейтенант пожал плечами и направился в штаб, где доложил о случившемся. Командир дивизии, распорядившись обеспечить женщину едой, обратился к комиссару Ф.А. Скобелеву:
‑ Как находишь факт, ведь женщина могла уйти, но сама решила – ни шагу назад!
‑ Пусть остается с нами, ‑ согласился комиссар.
«Бабуся стала у нас своим человеком, ‑ вспоминал Н.В. Калинин. – Она ухаживала за ранеными, стирала бойцам белье, помогала готовить пищу. Солдаты относились к ней с уважением»[3].
Женщина, судя по воспоминаниям генерала, обладала незаурядным характером, она не гнушалась никакой работы, открытая, добрая, умела расположить к себе людей. В ее душе жила свобода, которая окрыляет и возвышает сердца.
Гроссман, видимо, был не только наслышан об этой истории, но и побывал у бабушки дома. Так, он упомянул ее замужнюю дочь и внука, наблюдавшего как мать под навесом доила корову.
Сопоставив эти сведения, я пришел к выводу, что речь идет об одном и том же человеке, и решил попытаться установить имя бабушки. Созвонился со старожилами поселка Зурган. И здесь неоценимую помощь мне оказал Н.О. Ошаев, знаток старины, который свел меня с бывшим фронтовиком Н.У. Убушиевым. Ветеран сразу вспомнил женщину, но заметил, что она жила не в Зургане, а в хотоне Малый Батрак (вероятно, это и есть описанный Гроссманом «хуторок в калмыцкой степи» — В.Ц.), расположенном недалеко от поселка. «Нас, жителей поселка и близлежащих хотонов, попросили удалиться от линии фронта, а она, единственная, осталась в хотоне, ‑ вспоминал Надвид Убушиевич. – Не помню, как ее звали, но в селе Плодовитом живет ее внук, Сергей Джанджиев».
Сергей Церенович, которому в ту пору было десять лет, подтвердил рассказ Н.У. Убушиева. «Когда по решению военных жители сел оставили дома и переехали в безопасное место, бабушка действительно одна осталась в хотоне. Ее ходили навещать моя мать, а чаще брат Шургучи, подросток лет пятнадцати, ‑ рассказывал он. – Иногда брат приносил солдатскую еду, которой с бабушкой делились наши бойцы. Звали ее Санджиева Киштя, ей тогда было под семьдесят лет. Она погибла в пути при выселении в Сибирь».
Гроссман писал, что нередко в истаявших сталинградских полках немцам противостояли лишь десятки красноармейцев. Эти малые десятки, принявшие на себя сверхтяжесть ужасных боев, по его мнению, и были той силой, которую не смогли одолеть фашисты. Противник не мог представить, что мощь его усилий расщепляется горстью людей. Одной из таких людей была Санджиева Киштя, в романе – безымянная старуха, ставшая олицетворением народа, поднявшегося на борьбу с врагом.
P.S. Хочу заметить, в механизированном корпусе Василия Вольского, послужившего прообразом Новикова, воевал капитан Халга Очиров, уроженец поселка Яшкуль, представленный позже к званию Героя Советского Союза. Пятьдесят восемь дней и ночей дрался с фашистами в Доме Павлова Гаря Хохолов, отважный уланхольский стрелок, обойденный заслуженной наградой.
Н.В. Калинин в 1960-х годах не раз бывал в Калмыкии, делился воспоминаниями в республиканской газете[4], поддерживал добрые отношения с Героем Советского Союза Б.Б. Городовиковым, первым секретарем Калмыцкого обкома КПСС, тем более, что служил под началом его дяди О.И. Городовикова, легендарного военачальника.
Василий Церенов
Справка «Отчего края»:
Церенов Василий Зулкаевич — член Союза писателей России, автор книг и статей по проблемам фольклора и литературы калмыков и ойратов Синьцзяна. Лауреат литературных и общественных премий.
[1] Гроссман В. Жизнь и судьба. Кн. вторая. М.: Сов. писатель, 1990. С. 369.
[2] Аннинский Л. Мирозданье Василия Гроссмана // С разных точек зрения: Жизнь и судьба Василия Гроссмана. М.: Сов. писатель, 1991. С. 210.
[3] Калинин Н.В. Это в сердце моем навсегда. М.: Воениздат, 1967. С. 108.
[4] См.: Советская Калмыкия, 1963, 8 мая.
