Особая звукопись Ломоносова: звуки точно впиваются друг в друга, вырезая – или высекая новые смыслы…
1
Бугристы берега, благоприятны влаги,
О горы с гроздами, где греет юг ягнят.
О грады, где торги, где мозгокружны браги,
И деньги, и гостей, и годы их губят.
Как играют – какою-то сакральною глубиною – г и б; пересекаются, схлёстываются; потом развернутся слои истории, и перечисления будут значимы, как откровение.
Поэзия Ломоносова – поэзия громад, но и лёгкой фривольности, виртуозной шутки, «Гимна бороде»…
…цель достижима любая, если человек вылеплен из своеобразного теста, или откололся от могущественной породы.
Ломоносов, идущий с обозом, приникающий к учению, делающий открытия, меняющие представление человека о жизни – и о нём самом.
Ломоносов сочиняющий: бесконечно, казалось – весь мир он хотел просветить именно поэзией.
Социальность верящего в силу мудрости царицы логична:
Блаженство общества всядневно возрастает;
Монархиня труды к трудам соединяет.
Стараясь о добре великих нам отрад,
О воспитании печется малых чад…
Ломоносов, восходя своей грандиозной лестницей, создал звук русского стиха, несколько изменённый потом Пушкиным.
Ломоносов, прозревавший огромные духовные перспективы, вложенные им в недра поэтического деяния.
Колосс Ломоносов, возвышающийся над капризными веками.
2
Из химической лаборатории – снимая налёт с понятия «алхимия»: великой науки, даровавшей многие открытия, и сложно комбинируя различные вещества, прорастали стихи Ломоносова:
Богиня, дщерь божеств, науки основавших
И приращенье их тебе в наследство давших,
Ты шествуешь по их божественным стопам,
Распростираючи щедроты светлость нам.
Тяжёл ли язык?
Да, но это не тяжесть мешка, набитого всякой всячиной, но – золотого слитка; это эволюционная тяжесть, если угодно: развития, возрастания, величия. Ибо Ломоносов писал подлинно великие стихи: устремлённые в небеса, даже, ежели были игривы (тогда устремлённость сия демонстрировалась через совершенство формы); и по структурам своим гармоничные, как гармонично выстроены атомы и молекулы.
Мир раскрывается по-разному: гармонией красок и блеском стекла, которое подлежит изучению, длинными рядами химических формул, и кратким взрывом короткого стихотворения, громокипением од, и игрой минералов.
Солнце духа проступает за привычным диском, и начинается размышление, заводящее далеко:
Уже прекрасное светило
Простерло блеск свой по земли
И божие дела открыло:
Мой дух, с веселием внемли;
Чудяся ясным толь лучам,
Представь, каков зиждитель сам!
Противоречия между наукой и верой ничтожны, если вдуматься: наука изучает устройство мира, а вера раскрывает свиток повествования о том, кто так устроил.
И почему.
Ковался стих Ломоносова – и лился; сверкал яхонтами и переливался перламутрами; и причудливые конфигурации минералов проступали сквозь струение словес, и стекло мысли поблескивало – всегда.
И великое устройство языка русского крепчало, а дух его пел, сияя, когда Михайло Ломоносов творил стихи.
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик