К 125-летию маршала Г.К. Жукова
Мальчишка впервые идёт на жатву с отцом, зарабатывает трудные, кровавые мозоли. Мальчишка из недр, из самого густого расплава народной плазмы, постепенно поднимающийся незримой, но такой очевидной лестницей. Он, Георгий Константинович Жуков, становится маршалом Победы, и в долгих неспешных воспоминаниях о своей жизни осмысливает её, размышляя о сущности былого.
Язык мемуаров густ и прост одновременно – он тоже из гущи: всех тех, кто болью собственной судьбы познал железные объятия несправедливости:
«Вдруг вдали показались какие-то ярко освещенные многоэтажные здания.
– Дядя, что это за город? – спросил я у пожилого мужчины, стоявшего у вагона.
– Это не город, паренек. Это наро-фоминская ткацкая фабрика Саввы Морозова. На этой фабрике я проработал 15 лет, – грустно сказал он, – а вот теперь не работаю… Каждый раз, проезжая мимо проклятой фабрики, не могу спокойно смотреть на это чудовище, поглотившее моих близких…»
Фабрика-чудовище, и золото чудовищного крестьянского труда: и, казалось, это будет на века, окоснеет, покроется бронёй, которую не разбить…
Броня была разбиты, и события семнадцатого года были естественным, долго зревшим прорывом к той самой, исконной, желанной справедливости.
Страшным прорывом.
Сопровождавшимся страшными последствиями.
…После унижений и побоев в мастерской служба в кавалерии была воспринята, как радость: военное дело входило в объективную реальность юноши, ещё не знавшего, как развернётся его дорога. Скрытая в каждой судьбе, она может быть развёрнута только тем, кто слышит все подсказки и умеет читать закрытые от других знаки.
Гражданскую войну Жуков описывает хронологически, детально, сухо и точно, фиксируя многие подробности, на глазах становящиеся историей.
Некоторый схематизм в образах офицеров и соратников едва ли портит общую – литературную – картину.
И, разумеется, большая часть мемуаров посвящена Великой Отечественной: тому макро-событию, в котором Жукову суждено было сыграть первостепенную роль.
Тема ответственности звучит избыточно – тема мучительная, красная, бьющаяся больным пульсом…
Во многом ныне обвиняют маршала Жукова (интересно, как обвинители представляют ход войны и движение к победе без него?), вероятно, есть в обвинениях и доля справедливости; но жернова истории для того и мелют, чтоб оставалась чистая мука смысла: и белая эта мука подвига, жизни, преодоления, страданий, радости и горя так сверкает со страниц воспоминаний маршала, что значительность жизни его искупает любые грехи и нюансы поведения.
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
