К 95-летию выхода в свет романа Уильяма Фолкнера «Шум и ярость»

Коммерческой популярности «Шум и ярость» не имел: и немудрено – слишком сложный вариант изображения яви, предложенный Фолкнером, её не подразумевал; роман стал известен на общей волне успеха, познанного Фолкнером…

Мир глазами идиота откроется сначала: мир Бенджи, не правильный, алогичный, абсурдный…

Просто отслеживание деталей; и семья, большая и разноплановая в смысле персонажей, будет показана с разных сторон.

Сильнее всего – пройтись с Квентином: в его последний день, пред самоубийством; пройтись всеми улицами его города, когда, отказавшись от учёбы, он просто бродит, не в силах примирить бушующую в нём трагедию с действительностью, остающейся неизменной.

Часы разбил…

Пошёл к часовщику…

Чего только там не тикает.

От починки отказался.

Купил булочку и мороженой потерявшейся девочке…

Всё идёт из нутра.

Фолкнер будто хочет разорвать необходимость жить постоянно в одном теле, быть самим собой.

Иногда, кажется, это ему удаётся…

Макбет, давший название роману, не предполагал вариантов таких шума и ярости.

Они странно работают у Фолкнера: круче всего в третьей части, Джейсон прямолинеен, и кроме материального благополучия, других желаний не ведает.

Он настолько же прямолинеен, насколько Квентин закручен лабиринтом, и сам не пройдёт, самоубийство ведь – не возврат Творцу билета, но получение волчьего…

Трудный роман, завершающийся в Пасхальное воскресенье; роман, рвущий время с шумом и яростью, показывающий обнажённое душевное нутро, играющий на противоречиях, и устроенный настолько всерьёз, что страшно становится.

Александр Балтин,

поэт, эссеист, литературный критик