Стихотворение на смерть Есенина стало популярно – оно читалось с листов, выдернутых из печатных станков. Оно вибрирует трагедией жизни, преодолевающей смерть…
Речь незыблема – и это не насмешка.
Горловой ком налит состраданием.
Сущность Есенина, летящая, врезываясь в звёзды, требует словесного накала высочайшей силы.
И Маяковский даёт его, проходя своею лестницей, которой, казалось, не будет конца: тем более в форме самоубийства (как закрутит зловещий фарс вокруг оного Эрдман! – вроде не имеет к делу отношения, однако, причудливо плетутся ассоциации).
Не нужны цитаты.
Поступь Маяковского тяжела, он не допускает подобной формы дезертирства из жизни.
Или был убит?
Вполне возможно.
Но – при типичной Маяковской манере письма ни намёка на модернизм и футуризм в послание Есенину нет.
Жёсткий, наждачный реализм.
Есть железная жажда света, не оправдавшаяся, увы.
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
