Стихотворение на смерть Есенина стало популярно – оно читалось с листов, выдернутых из печатных станков. Оно вибрирует трагедией жизни, преодолевающей смерть…

Речь незыблема – и это не насмешка.

Горловой ком налит состраданием.

Сущность Есенина, летящая, врезываясь в звёзды, требует словесного накала высочайшей силы.

И Маяковский даёт его, проходя своею лестницей, которой, казалось, не будет конца: тем более в форме самоубийства (как закрутит зловещий фарс вокруг оного Эрдман! – вроде не имеет к делу отношения, однако, причудливо плетутся ассоциации).

Не нужны цитаты.

Поступь Маяковского тяжела, он не допускает подобной формы дезертирства из жизни.

Или был убит?

Вполне возможно.

Но – при типичной Маяковской манере письма ни намёка на модернизм и футуризм в послание Есенину нет.

Жёсткий, наждачный реализм.

Есть железная жажда света, не оправдавшаяся, увы.

Александр Балтин,

поэт, эссеист, литературный критик