ЕГЭ, «Истребитель» и Советский Союз: встреча читателей с Дмитрием Быковым на Московской книжной ярмарке-2021.
Температурные рекорды в Москве ещё не были побиты, но всё к тому уже шло: на Красной площади было очень жарко. Дмитрий Быков в компании Дениса Драгунского, Григория Служителя и других соавторов на центральной сцене рассказывал об опыте коллективного литературного творчества — написании романа-буриме «Война и мир в отдельно взятой школе», который недавно вышел в Редакции Елены Шубиной. Сразу после этого должно было состояться сольное выступление автора — презентация нового романа «Истребитель». Дмитрий Быков то ли в шутку, то ли всерьёз предложил присутствующим сразу перейти к неформальной части встречи — раздаче автографов.
Гости ярмарки, однако, писателю не вняли и забросали его вопросами. Вопросы были разными, но касались они почти исключительно литературы. Почти — потому что людей, в том числе волновала животрепещущая тема: возможная скорая отмена ЕГЭ. Что нам делать с многострадальным российским образованием? Дмитрий Быков (действующий — и при этом потомственный педагог) ответил так:
«Учителя необходимо освободить от огромного количества отчётов и контроля, перестать запрещать ему дискуссии, перестать навязывать ему, о чём можно говорить со школьниками, а о чём нельзя… Нужно вернуть в школу атмосферу свободы — а ЕГЭ уже отмирает и скоро отомрёт совсем. Просто если путь общества — это деклайн (упадок), то на смену ЕГЭ придёт что-нибудь ещё более ужасное. Например, будут давать не четыре варианта ответа, а один. К этому всё и идёт».
Спрашивали люди и про то, есть ли у коллективного романа будущее. Таким образом, удалось косвенно узнать ответ на один из нелюбимых писателями вопросов — об их творческих планах:
«Мы уже написали коллективную книгу, она называется «Неизвестный». Это двадцать очерков о великих неизвестных: Неизвестный солдат, неизвестный автор «Слова о полку Игореве», неизвестная «Железная маска», человек из Сомертона, Каспар Хаузер — великие анонимы, перевернувшие мир. Мы её писали со студентами: там два очерка — моих и восемнадцать — студенческих. И я, в общем, верю, что коллективное производство — это светлое будущее литературы, потому что один хорошо знает одно, другой умеет другое, женщины пишут любовные сцены, мужчины — военные… Короче говоря, да здравствует коллективный подряд!»
Удалось задать несколько вопросов и вашему покорно слуге, и все они так или иначе касались его последнего романа. Первый из них был про то, почему Дмитрий Быков с написанием «Истребителя» закрыл для себя «советскую» тему:
«С момента распада СССР прошло тридцать лет. Мир велик, непонятных и недосформулированных проблем будущего много, бояться говорить о современности — тоже, в общем, последнее дело. Поэтому я решил оставить мёртвым хоронить своих мертвецов. Мне кажется, что для меня советский период закончился. При этом я продолжаю мечтать об издании журнала «Советский Союз». При этом я продолжаю увлечённо изучать некоторые загадки советской истории, но уже как журналист. Потому что как писатель я сейчас интересуюсь совершенно другой темой».
Дальше Дмитрий Быков рассказал о том, что хочет написать ещё одну книгу, которая будет называться «Маленькая моя».
Ещё один вопрос был посвящён отношению писателя к личности Михаила Кольцова, который послужил прототипом для одного из героев «Истребителя» — Дмитрий Быков ответил, что относится к нему с состраданием.
Наконец, ещё один вопрос, интересовавший автора этих строк, звучал так: «Вы как-то упоминали, что читать книги как О-трилогии («Оправдание», «Орфография», «Остромов»), так и И-трилогии («Икс», «Июнь», «Истребитель») лучше в порядке их выхода. Но внутренняя хронология этих романов с хронологией их выхода не совпадает (например, действие книги «Июнь» происходит после событий «Истребителя»). На ум приходит «Герой нашего времени», только здесь связь какая-то другая».
Дмитрий Быков ответил следующим образом:
«Совершенно верно. Потому что усложняется композиция: в «Иксе» три сюжетные линии, в «Июне» — четыре (включая шофёра Лёню), а в «Истребителе» их семь. То есть это тоже такая диверсификация — автор же рос, учился писать, открывал для себя какие-то вещи, избавлялся от иллюзий… Хотелось бы, чтобы этот путь читатель проходил вместе с ним. Иначе теряется главный интерес — интерес к внутренней эволюции книги».
В конце концов, вопросы у присутствующих закончились, и началась раздача автографов всем желающим. Длилась она, впрочем, едва ли не столько же времени, сколько и основная часть встречи.
Иван Родионов,
поэт, эссеист, литературный критик
