К 460-летию Лопе де Вега
Мальчишка, склоняющийся над пухлым красивым томом… О! мало кто из современных людей представляет такие: ведь бумагу изготовляли не из целлюлозы: варили особым образом, и тиражи… соответствовали нынешним: на элитарные книги… Итак, мальчишка Лопе де Вега листает страницы, что-то бормоча, шепча, будто молясь, потом, схватившись за перо и пододвинув к себе шероховатый лист бумаги, осуществляет первый свой литературный труд: перевод «Похищения Прозерпины» Клавдиана…
Немыслимая продуктивность драматурга несёт в себе нечто звёздное: точно соединён постоянно с невероятным, золотым источником: или – пьёт прямо из Кастальского ключа: писатель создал около 2000 пьес и примерно 3000 сонетов…
Время, увенчавшее его лаврами, оказалось благосклонно к огромному объёму, сохранив до наших дней свыше 400 пьес и достаточно сонетов.
…учась в университете в Алькале Лопе де Вега сочиняет романсы – и они получают достаточную известность; в них – эстетически и метафизически — де Вега верно следует вектору своего мировосприятия: Природа стоит выше Искусств, черпающего из него; однако, без последнего трудно представить драматурга и поэта.
Университет не был окончен: за едкую сатиру на семью возлюбленной, которая отвергла его, Лопе де Вега изгоняется из Мадрида сроком на десять лет.
…речь кипит в нём: он – посвящённый речи, но и – демиург собственной вселенной, вращающейся, впрочем, вовсе не по физическим законам, от которых зависят все.
Речь кипит: она густа, как мёд, а если становится сатирической, то, как от ледяной воды зубы и дёсны, заходится от неё сознание.
Лопе де Вега ведёт себя соответственно дворянским нравам того времени: он тайно возвращается в столицу, чтобы похитить новую возлюбленную, и, тайно женившись на ней, создать одну из своих вершин: диалогический роман «Доротея»…
Тень португальского придворного комедиографа Жорже Феррейры де Вашконселуша вдохновляла его, благосклонно улыбаясь возможностям испанской речи…
Алхимия творчества, переполняющая сердце: о! не та алхимия, что работает с металлами и природными материалами, но – герметическая, посвящённая изменению внутреннего состава человека, отсекновению всего низового в нём – ради высшего: творчества и любви.
Испанцы всегда были хорошими алхимиками.
В 1588 году Лопе де Вега принимает участие в походе «Непобедимой армады» — оказавшейся вполне доступной для поражения; но – как кипела вода, как стлался над нею сероватый пушечный дым, и сколько крови лилось – едва ли принадлежит к тем отсекам памяти, которые может затенить забвение.
Армада была побеждена.
Лопе де Вега селится в Валенсии, где создаёт ряд драматических произведений для поддержания семьи: ремесло на какое-то время становится выше искусства.
Он поднимается по карьерной светской лестнице: драматург был секретарём герцога Альбы, маркиза Малвпика, герцога Лемосского; он продолжает писать с невероятной интенсивностью, горячо и страстно, истово, разнообразно.
Драматический расцвет – и сам Лопе де Вега принимает участие в организации пышных дворцовых праздников…
Сверкание нарядов, галантность кавалеров, яд насмешек, суммы зеркал, анфилады комнат, лепнина, масло в тяжёлых рамах: роскошный исторический декорум всегда интересен.
Неожиданно: но пасторальный роман «Аркадия» рождается именно из переплетения дворцовых переживаний.
Женщины играют в его жизни огромную роль, но главной остаётся актриса Микаэла де Лухан, какая в стихах его, равно прозе именуется Камила Лусинда.
Чёрная гирлянда: друг за другом следуют смерти жены, сына… в результате чего, совершив неожиданный духовный поворот, Лопе де Вега становится добровольным слугой инквизиции: вероятно видя в её действиях действительно очистительные функции; он пишет книгу «Священные стихи»: где горение, внутренний огонь достигают высшего градуса.
Самая известная русскому зрителю пьеса – «Собака на сене»: плюс – легендарная экранизация, с великолепной, словно с холстов Боттичелли сошедшей М. Тереховой, задорным, как сама молодость Боярским, Джигарханяном, предстающим в разных обличьях, пресным, как дистиллированная вода И. Дмитриевым, брутально-нелепым Н. Караченцовым.
Лопе де Вега был резок и дерзок в жизни: он вторгался в неё, не допуская компромиссов: это же распространилось и на его творчество: он дерзнул нарушить традицию, господствующую долгие века: нарушить единство времени, места и действия, по-своему оперируя категориями времени и пространства; он же начал туго стягивать волокна трагического и комического, понимая, что фирменный жанр самой жизни – это именно трагикомедия.
Именно эта смесь, эта алхимическая фантазия: элементы героического совместить с комической амплитудой, и породила классический вариант испанской драмы.
Круг тем, затронутых им в мире своего творчества чрезвычайно широк: интересно, что одна из пьес на историческом материале – пьеса о Лжедмитрии «Великий герцог Московский»…
Социальное, политическое, механизмы устройства социума – с причудливо работающими механизмами зависти и коварства, наживы и плутовства, бесконечные поля и пространства человеческих чувств…
Обширен исторический пласт: события обычно трактуются в духе «Романсеро»…
Есть общее в драматургических построениях испанца: всегда случай, вторгающийся в размеренный ход событий, определяет историю, которая будет рассказана; в этом смысле Лопе де Вега выступал, как эзотерик, знающий, что выбор – не более чем человеческая иллюзия.
Однако, море страстей и игры волн своеволия обычно вводятся драматургом в строгое русло законности и суровой католической морали…
Те времена насквозь пропитаны религиозностью, вплоть до мелочей: люди пьют воду тремя глотками: Во имя Отца, Сына и Святого Духа…
Люди стараются мыться пореже: чтобы не смыть святого водного крещения…
Комедии великолепного испанца насыщены яркой, подчас переходящей в плакатность весёлостью, однако, и ныне, спустя мириады лет, они вызывают смех: а что он порой бывает сквозь слёзы: так для воспринимающих душ полезней.
Он предвосхищал Мольера.
Он предвосхищал Бомарше.
Он исследовал, кажется, все варианты человеческого поведения: они остаются похожими – хотя вокруг слишком другой исторический антураж: впрочем, подаривший бы Лопе де Вега столько сюжетов…
…последние годы жизни гения представляют собой антрацитовую череду горечи и утрат: умирает его последняя любовь Марта, за два года до того потерявшая рассудок и ослепшая, в морском походе погибает сын, дочь похищает любовник.
Но ни день не прерывает трудов маэстро, не оставляет пера, стремясь обогатить мир новыми и новыми перлами.
…первые упоминания пьес испанца встречаются в трудах Василия Тредиаковского и Александра Сумарокова – соответственно: интерес к миру испанского классика возник ещё в 18 веке.
В 1843 году появляются сразу два перевода «Собаки на сене» — К. Тимковского и М. Пятницкого.
Именно в исполнение последнего рождается и печатный вариант.
Интерес к испанскому театру стимулируется истовой антинаполеоновской борьбой испанцев: русские видят в них собратьев – по героическому рывку к свободе.
Колоритная фигура Сергея Юрьева – математика и астронома по образованию, театрального деятеля по сути – связана с прорывом: пьесы Лопе де Веги начинают ставиться на подмостках.
Русский театр, развиваясь интенсивно, щедро вбирает в себя пространство испанских пьес: многое созвучно – и иронические струи, и характеры, и вольнолюбие; и некая мистическая общность в сущности народов – таковая сумма определяет долгое и разнообразное существование пьес испанца на сцене русской.
И, конечно, вновь и вновь будет вспоминаться экранизация, блистательно исполненная Яном Фридом: прозрачная и нежная, данная в метафизических жемчужных разводах, и такая пленительная: всем-всем: от композиции кадра до режиссуры, от актёрских перлов до операторских изысков: фильм, радовавший несколько поколений зрителей, насыщавший их весельем, даривший иллюзии, которые – иногда – важнее всякой жизненной правды.
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
