Памяти Чарли Чаплина

Никто не истолкует суть его феномена, хоть истолковывалась тысячи раз… В короткометражках Чаплина полно агрессии: даже избыточно: в половине из них кто-то кого-то лупит: ненатурально, нелепо: а общая сила, исходящая от суммарного творчества – словно снижает количество подлинной агрессии в мире…

Маленький бродяжка с нежной, растерянной улыбкой и в разбитых, смешных, клоунских башмаках – решительно прошёлся сквозной тропой через человечество, призывая к состраданию…

Ко всем малым сим: хотя Чаплин оказался огромным: и в частности – в плане гонораров: он был первым, кто, получив запредельную сумму, настроил актёрскую волну на чрезмерные заработки.

Вот уморительный боксёр-Чаплин, постоянно, с абсолютно серьёзным видом, что добавляет комического эффекта, прячущийся за спину рефери…

Вот…диктатор, играющий надувным земным шариком, подбрасывающий его попой: мол – всё равно ты будешь мой…

Предупреждение не сработало – люди не прислушиваются к произведениям искусства…

Вот история слепой цветочницы, и «Огни большого города» зажигаются особенно трепетно и нежно…

Флажки эмоций трепещут на онтологическом ветру.

«Золотая лихорадка» позволит разбогатеть, а танец булочек запомнится навсегда: с детских лет, когда впервые смотрел…

Чаплин входил в советско-российский мир полновластно, обогащая поколения русских своеобразным дыханием неповторимого кино…

Мерцала прозрачная зыбь строчек Осипа Мандельштама:

А теперь в Париже, в Шартре, в Арле

Государит добрый Чаплин Чарли —

В океанском котелке с растерянною точностью

На шарнирах он куражится с цветочницей…

Десятилетия проносились, словно соревнуясь в спринтерском беге; а Чаплин не старел: всё также шёл маленький бродяжка сквозь толщи человечества, и не ветшали его искромётные ленты, уменьшающие количество агрессии в мире.

Александр Балтин,

поэт, эссеист, литературный критик