Тынянов… Он штудировал не только пушкинские тексты, но и жизнь Пушкина, полную тайн и загадок.
1
Правда ли, что Грибоедова раздражал быстрый, ловкий и удачливый гений? Гений Пушкина…
Но в недрах «Смерти Вазир-Мухтара» этому веришь.
Как веришь в возможность анабасиса «Поручика Киже», когда пустота становится реальностью, бумага определяет жизнь, и нечто кафкианское прорастает в действительность задолго до Кафки.
Кюхля жалок и велик одновременно; сияние пушкинской короны, впрочем, отбрасывает множество лучевых сгустков на всех, кто был рядом.
…как будто у них не было собственных жизней.
Книги Тынянова даже не увлекают: заражают методом погружения в историю, образом сживания с нею.
Архаисты ныне смешиваются с новаторами, путая карты.
Формальный метод остаётся скорее памятником бывшему движению филологической мысли.
С детских лет Тынянов писал стихи и рассказы; с детских лет растил в себе лучшие зёрна, посеянные в душу его природой.
Иль Провидением.
Сколько всего в жизни Пушкина было провиденциально?
…Тынянов бы смог ответить…
2
Выстрел грянет с Петропавловской крепости, возвещая о заключение мира с Персией…
(Роскошный, иначе живущий, странный, манящий восток…).
Привезший трактат о мире Грибоедов получает орден, сверкающий бриллиантами и четыре тысячи рублей, которые тут же отдаёт своей матери-мотовке; при этом сам очевидно безразличен к происходящему, а лицом сух и жёлт, что лимон…
…разматываются ленты повествования, оплетая читателя, и необыкновенно интересно, что же произойдёт дальше…
Или уже не очень – учитывая современность, слишком летящую вперёд, живущую на совсем инаких оборотах?
Грибоедов дружит лишь с самым забавным представителем литературной сволочи — Булгариным, что не мешает ему завести интрижку с женой Фаддея; Грибоедов неприязненно относится к быстрому и удачливому Пушкину (хотя в чём особо уж его удачливость? но так в романе)…
Получив назначение в Персию, Грибоедов покидает Петербург с чувством обиды, понимая, что власть отправляет его на съедение…
Исторический роман – не хроника, понятное дело, особенно в тыняновском варианте, где именующийся отныне Вазир-мухтаром Грибоедов, пройдёт положенное: тропами литературы, посредством видения его пути Тыняновым.
Тынянов, писавший стихи с детства, не отметился в поэзии сколь бы то ни было ярким поэтическим перлом; но проза его чрезвычайно поэтична; иные страницы, или пассажи воспринимаются, как стихотворения в прозе…
Тут интересно расцвеченный мир: алмазами авторских огней, тут пейзаж, пропущенный сквозь призму литературной теории – гнавшейся за Тыняновым по пятам…
Тут…
Много всего.
…Кюхельбекер, ходящий по парку и читающий Шиллера, окончивший с отличием пансион…
Архаисты и новаторы, сочетающиеся своеобразием граней.
Сложно сказать – дополнял ли Тынянов исследователь прозаика, или проза вытекала из его исследований…
Иногда всё же кажется, что стезя его была – сугубо поэтической, но по причине, ведомой только провидению, увела в несколько ином направление…
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
