К 120-летию Джорджа Оруэлла
Осыпается штукатурка, лестница завалена битым кирпичом, зато жизнерадостный (как глупо!), источающий мерзкий запах сосед рассказывает, сколько флагов вывесят к очередному государственному празднику…
Обстановка «1984» года кошмарно-удушающая, зловещая каждой деталью неказистого, полунищего бытия, контрастирующего с бравурной государственной пропагандой.
Реализм, с которым выписываются детали не-реалистичной книги-исследования, сильно действует на нервы: кажется, вот-вот попадаешь в ту обстановку, и надо бежать, бежать, но…некуда – весь мир таков.
Двухминутки ненависти стали у нас заурядным делом.
Мораль и логика перевёрнуты с ног на голову, и чёрный цвет, которым окрашено бытие, редко прерывается кратким личным праздником…неожиданной любви, например.
Есть ли более мрачная книга?
Оруэлл был сотрудником спецслужб, Оруэлл был хорошо информирован; долгое время роман-исследование воспринимался, как панорама так называемого тоталитаризма, но – почему-то сегодня думается иначе.
Возможно, был нарисован мир, становящийся реальным после осуществления программ глобализаторов: а глобализация эта пресловутая идёт на всех уровнях, полным ходом, не остановить, и ужас забирает, въедается в мозг.
Не остановить.
«Человейник», о котором писал А. Зиновьев, начинает гудеть и полыхать низведением человека к образу малозначимой детали…
«Скотский хутор», переведённый, вероятно, на все языки мира, как и «1984», показывает, насколько всегда побеждает тот, кто сильнее.
Должно быть – тот, кто более прав…
И снова идёт на работу бедный Смит, вариться в липкой и клейкой лжи, распространяя её кругами: для всех, всех…
И снова отбирают его любовь, лишая частной территории, и Министерство любви работает вовсю, отбирая все частные жизни, и грядущее представляется таким, что чрезвычайно хочется в прошлое.
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
