Скорее так: раз-мыслитель, нежели банально: мыслитель… Русский размыслитель В. Розанов, погружаясь в бездны, уплотнённые реальностью, алкал сакральных лучей, способных объяснить действительность через своё световое естество…

Получалось густо, рвано, литература-философия, с добавлениями экономики, политики, этнографии: короба полнили опавшие листья, и богоискательство прорывалось всюду, в любом фрагменте текста.

Богоискательство!

Какое сложное, столько отдельных волокон мысли скрутившее собой понятие!

Русские не могут без Бога: русская мысль подразумевает движение к нему: непонятному, непостижимому, непременно озаряющему русские тексты.

Мережковский поэт порой живописал предельное напряжение души, вечно вершащей сложнейшую работу:

«Христос Воскрес» — поют во храме;

Но грустно мне… Душа молчит:

Мир полон кровью и слезами,

И этот гимн пред алтарями

Так оскорбительно звучит.

И – даже прорастая в дебри истории, изучая и восстанавливая время Юлиана Отступника, делая это колоритно, вкусно, смачно Мережковский оставался в силовом поле богоискательства: как искал несчастный Юлиан, не способный принять Христовой истины, как искал гениальный Леонардо, спокойным и величественным взглядом прободая пределы предложенного мира.

Богоискательство сочеталось с космизмом, отрицая марксизм и материализм, в сущности, опровергающие личностное начало.

К богоискательству следовало б отнести и Циолковского: в его писательском и философском аспекте: ибо учёный-мистик Циолковский прорастал в те поля и пространства, где отчётливее звучит голос Бога…

Космос начинается в нас: и неспособность чувствовать оный есть такой же ущерб, как желание жить потреблением, восторжествовавшее в наше время.

Бердяев предлагал вариант «нового религиозного сознания»: преодолевающего гниль нигилизма, поднимающегося выше нелепой обиды на мир: мол, что-то не додали, и бунт против Бога смотрится таким ребячеством…

Нет, богоискатели – и Бердяев в частности – видели весь ужас мира, однако, верили в трансцендентный исход, в своеобразный световой пучок, в недрах которого и сознание может приобрести черты нового возвышенного благородства.

С. Булгаков входил в храм веры с величественным жезлом философского осмысления оной.

Д. Философов рассматривал религиозно-философский аспект через эстетизм, связанный с искусством слова – пусть не того, изначально: но и отголоски оного значат много.

…оно – богатое духовно богоискательство продолжалось и в наши дни: достаточно вспомнить академика Б. Раушенбаха, совмещавшего космическое дерзновение научной мысли с богословскими исследованиями.

А тогда… собирались суммы интеллектуальных лучей, мысль работала на интенсивных оборотах, и богоискательство шло в глуби глубин, созидая своеобразную сумму сумм мысли и чувствования.

И это – чисто русское течение раскрывалось таким феноменом космоса, что и ныне захватывает дух от вех, оставленных им…

Александр Балтин,

поэт, эссеист, литературный критик