*  *  *

Я перед ней всей жизнью виноват…

Разрывы и узлы воспоминаний.

И я, уткнувшись в маменькин халат,

Тоскою исхожу слепых рыданий.

Ах, мама, мама, где же ты теперь?

В каких заоблачных пространствах мира

Глобального, коль жизнь – тропа потерь,

И на земле мелькнёт подобьём мига…

Чем объяснить, что утешенья нет?

И длятся ленты дней, серея скудно.

Ах, мама, мне тобой подарен свет,

Но без тебя им жить чрезмерно трудно…

*  *  *

Вернуться б в детский сад, сначала жизнь прожить,

Нелепиц избежать, повторов и ошибок.

Ах, осенью и скрипок, и улыбок

Листвы так много: счастье можно пить.

Вот с папою иду я в старый парк…

Но где же папа? Много лет как нету.

Воспоминаний зыбкий-зыбкий пар

Не приближает к золотому свету.

Вот с мамою…

Но мамы тоже нет,

И смертью этой я раздавлен: снова

Ребёнком я гляжу на белый свет,

Не понимая толком ни полслова.

Нет, не вернулся – бедный – в детский сад,

Остался якобы пожившим взрослым.

Апрель сейчас. До осени бы рад

Дожить я…

Ощущенье смерти острым

Ножом разрежет ум.

Нельзя назад.

*  *  *

Мама встретит на том берегу,

Хоть представить сего не могу,

Верю – мамочка встретит меня,

Жду и жду я счастливого дня…

*  *  *

На ледяном ветру оставшийся ребёнок,

На ледяном онтологическом ветру.

Вибрирую я, одинок и тонок,

Без мамы понимаю – я умру.

Я пожилой, седобородый, жалкий –

Ребёнком люто мёрзну на ветру.

И мамочку зову бесплодно, жарко,

Зову, не веря, что её верну.

*  *  *

Маленький, домашний и уютный

Разлетится в миг мирок,

Доказуя: вот он – Бог,

Раздавивший силой абсолютной.

Мамы нет. И света больше нет.

Пустота. И из неё ни звука.

И не возвратится больше свет,

Остаётся шаровая мука.

*  *  *

Трёх месяцев после тоски

И слёз, изводящих по маме –

Как быстро белеют виски,

Когда ты живёшь в чёрной яме, —

Вдруг реющую белизну,

Какой не бывает на свете,

Почувствовал – будто волну

Сияний пригнал райский ветер.

И мама из той белизны

Глядела, легко улыбаясь.

Был сон, но кончаются сны,

Виденье продлилось, слагаясь

В прекрасную лёгкость: почти

Сшивались душевные раны.

И белые дивно лучи

Дарили покой осиянный.

*  *  *

Ты со мною, и – я стал спокоен,

Хоть и знаю —  мама умерла,

Вижу я её – она светла,

Свет в меня вмещён, и мной усвоен.

Ты со мною, мама? Но ответ

Чувствую, его не слыша, дивный…

Да, сынок, и, значит, смерти нет,

Смерти нет: её, сияя, свет

Отрицает, нежный и красивый…

Александр Балтин,

поэт, эссеист, литературный критик

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here