К 80-летию выхода «Постороннего» Альбера Камю
Феномен человека, постороннего жизни: даже собственной, даже, мнится, процессу глобального бытия, чьи отблески чувствует в душе – хотя бы иногда – большинство – страшно и жёстко зафиксирован А. Камю в одноимённой повести – вышедшей восемьдесят лет назад.
Здоров ли Мерсо – посторонний, главный персонаж: не чувствующий, впрочем, никакой «главности»?
Вполне – все действия логичны: они физиологичны в той мере, которая подразумевает выживание, и они – словно отголоски внутренней пустоты, гнездящейся в душе человека.
Фиксация мелочей: помыл руки, сделал то-то, затем – иное.
Зачем?
Просто длится завод…
…или представленный герой – аутист?
Нет, в эти рамки его не впихнуть, учитывая то, как характеризуется данная болезнь.
Он пуст – Мерсо; он совершенно, тотально пуст.
Такие типы появляются во время глобальных социальных катаклизмов, сломов бытия: растерянные, не знающие, чем себя наполнить, не могущие этого.
Но жизнь в тогдашнем Алжире довольно спокойна: никакие потрясения, очевидно, не грозят.
Жизнь спокойна.
Герой пуст.
Ему нечем увлечься, он не способен гореть, он полноценно посторонний яви.
Страшный феномен.
Ведь должен быть тотальный макроплан, в осуществление которого участвуют – в большей ли, меньшей степени все, а этот – словно выброшен из начертаний этого неведомого, космического плана.
Он соприкоснётся с космосом – Мерсо: за ночь до казни: убийство, как ни жутко звучит, чем-то наполнит его, и это нечто, шевелясь и вздрагивая, словно протянется в неизвестные, звёздные бездны.
Экзистенциализм Камю страшен своей безнадёжностью, и, просвеченный рентгеном литературного дара Камю персонаж, представленный выпукло и жутко, подтверждает это…
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
