К 260-летию Иоганна Готлиба Фихте
Я глядится в зеркало не-я, не в силах выбрать варианты отражения: до периода зрелости Фихте увлекался Спинозой, отвергая свободу воли. Действительно: коли пристрастно всматриваться в жизнь, становится понятно, насколько человек заложник суммы обстоятельств, и как мало зависит от волевого напряжения оного – подопытного – человека.
Фихте родился в Бишофсверде в историко-географической области Верхняя Лужица.
Он обладал феноменальной памятью – эта его способность обратила на себя внимание местного барона, позаботившегося об образовании мальчика.
Он учится в Земельной школе, потом слушает лекции по богословию в знаменитых университетах.
Он был знаком с Кантом, одобрившим его труды, и подыскавшим издателя для рукописи; хотя при жизни был Фихте больше известен, как лектор, нежели, как философ: ибо развивал философию необыкновенной чистоты: вся она строилась на этическом развитие человека.
Судя по суммам отзывов, Фихте представлял собой характер необыкновенной целостности: прямота, целеустремлённость, редкое самообладание, чары честности: таковы качества, определявшие Фихте. И философия его носит этический характер: не зря же такое влияние на него оказал Спиноза, у которого почерпнул его рационалистический дух.
Фихте был обвинён в атеизме: думается, напрасно – не слишком приверженный церкви, он явно жил с Богом в душе, что следует из его философии.
Я и Не-Я – ключевые понятия философии Фихте, разрабатываемой им на протяжение жизни: Я – в нём, как единственном основоположение связываются все точки, и объединяются в единое целое.
Нечто, смутно напоминающее всеобщее дело старого русского философа Фёдорова.
Фихте стремился – алхимически – синтезировать «мыслю» Декарта с «категорическим императивом» Канта, самоочевиднейшая истина должна сходиться с велениями совести, не являющейся, по сути, философской категорией.
Впрочем, тогда всё можно было отнести к этой науке: торжественно сложной, велеречивой, черпающей из математики.
…что значит: «Я есмь?» Это значит – я есть я: то есть раскрытие ядра своего бытование, не говоря – очищение оного от жизненной чепухи, всяческих наслоений.
Я несомненно сознаю тождество «я» с самим собою.
Совокупность всех внутренних представлений, чувств и восприятий, образующих для меня окружающий мир, и есть Я.
Солипсизм, мерцая тонкими плёнками, отрицает всякую свободу; и косное не-я, работающее коллективно, разрушает иллюзии я…
Философия – отчасти напластование иллюзий.
…в Берлине к Фихте сочувственно относятся и король, и общество.
Он сходится с лучшими представителями тогдашней мысли, и общение, разумеется, производит благоприятный культурный бульон.
В Берлине же Фихте и умирает, заразившись горячкой от жены, посвятившей себя уходу за ранеными в лазаретах.
Войны вечно сопровождают человечество, в сущности, история – во многом история войн: что опровергает всякие нравственные ориентиры, одновременно подтверждая их.
Такая двойственность…
Философия Фихте двоится в зеркалах времени: условное я, конкретное не-я…
Или наоборот…
Как ни истолкуй жизнь, она, не зависящая от философии, никак не изменится.
Но образ Фихте ярко высветлен лучшими аспектами истории на протяжении множества лет.
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
