Иван Карамазов, сыгранный Лавровым, не понял бы мечтателя в исполнение Марчелло Мастроянни; а Тосиро Мифуне, играющий Дэнкити Акама, не нашёл бы общего языка с князем Мышкиным: хотя он, Мифуне, изображал японского Рогожина.
Или – Рогожина по-японски, ибо веера прочтений Достоевского принимают национальный окрас, и тона традиционного японского мировидения, привнесённые в экранизацию «Идиота», сделанную Куросавой, отливает вариантом созерцания сада камней.
Достоевский, интересно, стал бы смотреть хоть один фильм по своим книгам?
Ведь экранизация невозможна: невозможно передать специфику языка, все интонационные оттенки текста, сложность и напряжение языковых структур – в частности: словесные вихри Достоевского, мешающие канцеляризмы, галлицизмы, архаизмы и много ещё чего.
…разве что текст запустить по экрану.
Тем не менее, экранизации Достоевского весьма колоритны, и налиты соком разнообразных талантов (возможно, и гениев кино)…
Плещется в сто цветов пырьевский «Идиот» — а ведь у Достоевского гамма больше бело-серо-чёрная, он же портреты душ пишет, используя кисти страстей и инструментарий словесного исследователя.
Неистовствует, полыхает страстью Настасья Филипповна (Ю. Борисова); ей бы – с Дмитрием Карамазовым, но это из соседней экранизации: не законченной Пырьевым, завершённой другими.
«Белые ночи» подвергались экранизациям чаще других произведений: видимо из-за акварельной дымки мечтательности: равно, как и из-за невозможности дымку эту превратить в плоть яви.
«Бесы» были в испанском, английском, итальянском варианте; позже и сам Вайда руку приложил: вытащив их на свет, замышляющих такое, что, осуществившись, потрясло мир, залив его кровью.
Достоевский болезненно реагировал на кровь людскую – хоть и лилась в книгах его, лилась.
…в Германии был снят фильм «Убийца Дмитрий Карамазов», а во Франции – «Великий инквизитор».
Достоевский сближает?
Понятое им в лабиринтах людской психики интернационально?
Или – неистовый текстовой напор ошеломляет на любом языке?
И то, и то, вероятно – но, хотя и никакую из экранизаций не сопоставить с величием источников, их разнообразие и наличие говорит о великолепных, не зримых, но ощутимых духовных дугах – соединяющих людей страницами русского гения.
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
