К 125-летию Евгения Шварца
Обрабатывая письма читателей, Шварц стал потихоньку превращать их в юмористические рассказы, которые, появляясь в газете «Всероссийская кочегарка», постепенно набирали популярность; сближение через Николая Олейникова, с которым познакомился в редакции, с ОБЭРИУ, имело некоторое значение для Е. Шварца.
1
«Ёж» и «Чиж» радостно приняли детские рассказы писателя; но первая его пьеса «Ундервуд», поставленная Ленинградским ТЮЗом, встретила холодный приём.
Шварц пишет много – от повестей и рассказов до либретто опер и реприз для цирка; Шварц растворяется в собственном мире, и, одновременно, строит его; Шварц движется в метафизическую гору… возможно для того, чтобы возник шедевр «Дракона».
…Дракон пролетит надо всеми, роняя с крыльев капли тиранической власти, и, поскольку в дырявых душах, душах-карликах, сутулых уродцах капли эти дают благодатные всходы, Дракон осядет на земле: меняя обличья, и, в общем-то, не боясь Ланцелота.
Поскольку последний, победив Дракона, сам имеет хороший шанс стать им.
А ежели и не станет – люди через какое-то время потребуют себе нового Дракона, ибо со странствующим рыцарем едва ли обретут счастье.
Что ж – люди могут быть счастливы, только подчинившись?
Шварц исследовал страшные бездны, и приходил к неутешительным выводам.
Единственное, что было утешительно – так это блестящая форма «Дракона», как, впрочем, и «Обыкновенного чуда» — пьесы светлой и чистой, как детский период жизни…
…но Драконы продолжали править на земле, посмеиваясь над великим драматургом, так точно выразившим их суть…
2
…чрезвычайная восприимчивость заставляла Шварца в детстве пропускать болезненные страницы, и опасные места мировой литературы; он хотел бы согреть мир обаянием счастья – да противоречило этому устройство оного.
Тем не менее, он стремился к отказу от безнадёжности, сформулировав устами Эмилии из «Обыкновенного чуда» своё кредо: «Стыдно убивать героев для того, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных. Терпеть я этого не могу…»
Даже в драме «Одна ночь», посвящённой блокадному Ленинграду, Шварц стремился избежать безысходности, не отнимая у читателей-зрителей надежду.
…серая Тень, забравшая слишком много власти, будет развенчана: хотелось бы, чтобы было так.
Пьесы-памфлеты Шварца бьют в сознание, как в бубен, заставляя людей меняться: ежели не выдавливать из себя по капле раба, получится сплошная власть Дракона.
Впрочем, в самой знаменитой своей пьесе, думается, Шварц не ушёл всё-таки от безнадёжности: ведь лучшим способом победить дракона является таковой – завести собственного.
Гуманистический пафос его пьес, общий вектора творчества, очевиден; тем не менее, колорит иных мрачен: что, учитывая природу человека, в общем-то логично…
3
Возможна ли победа над Драконом – если он в тебе, во мне, в каждом?
Обрабатывая письма читателей, Шварц стал потихоньку превращать их в юмористические рассказы, которые, появляясь в газете «Всероссийская кочегарка», постепенно набирали популярность…
Он сближается с Н. Олейниковым, а через него – с ОБЕРИУ, чья маска шутовсвтва имела для него некоторое значение…
Пьесы-памфлеты Шварца чрезвычайны: ибо толкуют природу человека с точки зрения самых глубоких психических прожилок оной.
…прожилок – когда не коренных установок.
Ведь победитель Дракона, постепенно становится им сам, а единственный способ победы над чудовищем – завести своё…
И победима ли тень, вечно норовящее покинуть место своё, дабы утвердиться основною властью?
…чрезвычайная восприимчивость заставляла Шварца в детстве пропускать болезненные страницы, и опасные места мировой литературы; он хотел бы согреть мир обаянием счастья – да противоречило этому устройство оного мира.
…пролетает надо всеми дракон, роняя с чешуйчатых крыльев звездчатые капельки власти: поразят ли они Ланцелота, поражающего змея-ящера, способного оборачиваться человеком?
Ведь коллекция душ-калек, душ-уродцев, душ, искажённых всяческими страстями, избыточна…
Какою душой нужно обладать, чтобы отказаться от возможности стать драконом?
Шварц не столько даёт ответы, сколько моделирует ситуации бытия– через образный строй, и выверенные, как фехтовальные удары мастера, реплики…
Безнадёжность, от которой он хотел уйти, проступает в его пьесах: но само великолепие их драматургического устройства свидетельствует о проигрыше оной…
Александр Балтин,
поэт, эссеист, литературный критик
